ФНБ — это как отложенные на «черный день» деньги в семье. Была возможность — люди что-то откладывали, а как наступают непростые времена — накопления тратятся. Так и на государственном уровне: если есть возможность отложить часть нефтегазовых доходов, которые образуются благодаря более высокой, чем планировалось, цене на нефть, деньги перечисляются в ФНБ. А если надо откуда-то взять деньги на покрытие дефицита федерального бюджета, чтобы профинансировать расходы, то можно взять из этого Фонда. Последнее, безусловно, не отменяет других источников покрытия дефицита бюджета.
Итак, по состоянию на март 2025 года в ФНБ было 11,9 трлн рублей. Много это или мало? Смотря с чем сравнивать. Важное значение имеет и то, можно ли будет без проблем потратить средства, которые номинально числятся в ФНБ.
Давайте для начала сравним. Расходы федерального бюджета в 2025 году должны составить почти 41,5 трлн рублей. Сопоставим эту сумму с объемом средств в ФНБ, и вывод напрашивается такой: объем фонда сегодня равен почти 30% от расходной части федерального бюджета на 2025 год. Это, конечно, немало, но не так уж и много. То есть хорошо, что резерв есть, однако он не такой и огромный.
Но это еще далеко не все. Что надо иметь в виду, когда мы пытаемся оценить, на какой объем средств ФНБ можно рассчитывать, если вдруг бюджету срочно понадобятся деньги? Минфин России ежемесячно публикует информационные сообщения о результатах размещения средств Фонда. В этих сообщениях следует обратить внимание на то, каков объем ликвидных активов Фонда. Так, на 1 апреля 2025 года объем таких ликвидных активов составил немногим менее 3,3 трлн рублей (в рублевом эквиваленте).
Получается, что из общего объема в 11,9 трлн рублей ликвидные активы — те, которые легко можно тратить, — составили 3,3 трлн рублей, а неликвидные — 8,6 трлн рублей. Так их, «неликвидные», конечно, никто не называет. В подавляющем своем объеме это «иные разрешенные активы». Но почему они все-таки по факту «неликвидные»? Дело в том, что в соответствии с Бюджетным кодексом и установленным порядком управления Фондом его средства могут храниться не только в валюте и золоте на счетах в Банке России, но и в долговых обязательствах и акциях юридических лиц, в том числе связанных с реализацией самоокупаемых инфраструктурных проектов. Могут они храниться и на депозитах в инвестиционной госкорпорации, в том числе для финансирования проектов в реальном секторе экономики. Существуют и другие инструменты хранения средств в ФНБ, но нам перечисленного выше уже достаточно, чтобы получить представление о том, что значительная часть средств Фонда хранится, по существу, в неликвидных активах. Получается, что активы есть, а денег для покрытия того же дефицита федерального бюджета за их счет может и не быть.
Если говорить конкретно, то средства ФНБ сегодня вложены, например, в акции крупнейших российских госкорпораций — счет им идет на сотни миллиардов рублей. Объединяет их одно: эти средства находятся не на банковских счетах в Банке России, и их нельзя просто так взять и профинансировать ими те или иные расходы федерального бюджета. Поэтому-то, по существу, они являются неликвидными.
Таким образом, если судить по ликвидной части ФНБ, государство сегодня обладает реальным загашником менее чем 3,3 трлн рублей. И снова встает вопрос: это много или мало? И хотя это в разы меньше по сравнению с сегодняшним номинальным объемом ФНБ, все равно получается немало.
Важно также посмотреть на тенденцию, то есть на то, что в последнее время происходит с объемом этих самых ликвидных средств ФНБ, становится он больше или меньше. Увы, все меньше и меньше. По состоянию на 1 января 2025 года ликвидная часть ФНБ составляла 3,8 трлн рублей, а затем за первые 3 месяца она уменьшилась на полтриллиона рублей, а вот в конце прошлого года только за один декабрь ликвидная часть Фонда потеряла аж 2 трлн рублей. Причина этого понятна: надо было закрывать год, профинансировать все расходные обязательства, вот государство и «тряхнуло» ФНБ. В принципе, это нормально. Загашник на то и существует, вот только скорость опустошения этого резерва, согласитесь, настораживает.
Получается, что ликвидная часть ФНБ с декабря 2024 года по март 2025 года включительно уменьшилась на 2,5 трлн рублей: было 5,8 трлн рублей, а стало менее 3,3 трлн рублей. Несложно посчитать, что если так пойдет и дальше, то ликвидная часть ФНБ может обнулиться уже к началу 2026 года. Ситуацию может несколько улучшить учет дополнительных нефтегазовых доходов за 2024 год, однако проблема все равно останется.
Но может быть, эти опасения преувеличены? Чтобы оценить это, необходимо посмотреть, что у нас происходит с дефицитом федерального бюджета. Законом о федеральном бюджете на 2025 год предусмотрено, что дефицит бюджета по итогам года должен составить немногим менее 1,2 трлн рублей. Однако соответствующая информация по итогам первых месяцев 2025 года не очень заряжает оптимизмом на этот счет. Так, по данным Минфина России, дефицит федерального бюджета только за январь–февраль 2025 года составил 2,8 трлн рублей. Таким образом, дефицит складывается уже очень и очень значительный. С большой долей вероятности в запланированные параметры дефицита мы в течение года не уложимся, и тогда придется вновь задействовать ФНБ. Причем придется использовать средства в таком объеме, что в Фонде мало что может остаться (имею в виду его ликвидную часть). ФНБ номинально вроде и останется, но реально, чтобы взять из него деньги в нужный момент, его не будет, так как ликвидная часть Фонда окажется на нуле.
Минфин России эти риски прекрасно осознает. Министр финансов Антон Силуанов на недавнем расширенном заседании коллегии своего ведомства заявил, что ликвидные активы ФНБ нужно довести до уровня трехлетнего бесперебойного финансирования расходных обязательств при стрессовом развитии ситуации на нефтяном рынке. Для этого надо перенастроить бюджетное правило.
Дело в том, что сегодня ФНБ пополняется, как указывалось выше, за счет дополнительных нефтегазовых доходов. Появляются они тогда, когда цена на нефть превышает базовую — так называемую цену отсечения (сегодня это 60 долларов за баррель). Но в настоящее время мировая цена, по которой продается российская нефть, снизилась, что лишает Фонд основного источника его пополнения. Значит, есть вероятность, что власти будут снижать базовую цену ниже 60 долларов за баррель. Проблема в том, что следом придется снижать и расходы федерального бюджета.
Вот и получается, что остаться фактически без ФНБ — это плохо. Остаться с ФНБ, но урезать расходы бюджета — тоже плохо. Придется выбирать из двух зол. Выбор, конечно, малоприятный, но, увы, очень даже вероятный. Может, конечно, Минфин еще что-то придумает, потому что урезать расходы ему вряд ли дадут. А без ФНБ он сам ой как не хочет остаться. Что же, пожелаем успехов нашему финансовому ведомству в решении этой сложной задачи.
