Перечень социально значимых товаров, цены на которые государство вправе регулировать, может претерпеть изменения впервые за 15 лет. Власти обсуждают исключение из списка продуктов, неактуальных для малообеспеченных граждан — таких как премиальная говядина или фермерское молоко. Инициатором пересмотра выступил депутат Государственной думы Сергей Лисовский. Он уверен: регулировать цены необходимо исключительно на базовые продукты — хлеб, курицу, картошку — тогда как дорогие категории следует освободить от ограничений, позволив бизнесу зарабатывать. О тонкостях подхода, сопротивлении внутри системы и рисках дефицита — Сергей Лисовский рассказал «МК».
— Сергей Федорович, какие продукты, по-вашему, должны остаться в списке социально значимых? Почему, например, тушка птицы — да, а куриная грудка — нет?
— Должны остаться действительно необходимые людям товары — с точки зрения содержания белка, полезных веществ. То есть — то, что массово потребляется, то, что доступно по цене. Вот тушка птицы, например, не разделка, не грудка без кожи — это уже премиум. А нужно как в советские времена — тушка, хлеб, батон белого, буханка черного. Это то, что реально закрывает потребности человека. И то, что государство реально может сделать доступным по цене. Себестоимость у этих продуктов не такая высокая, и они обеспечивают питательные потребности. Вот их и надо сохранять в списке.
— А не приведет ли исключение дорогих товаров к росту цен на оставшиеся? Как бизнес будет компенсировать убытки?
— Наоборот. Это сам бизнес к нам пришел с просьбой: дайте нам возможность зарабатывать на дорогих товарах, а социально значимые мы готовы продавать даже с минимальной маржой — компенсируя за счет премиальных. Так во всем мире делается. Есть еще один важный момент, о котором мало кто говорит. От состава этого списка зависит расчет продовольственной инфляции. Центробанк использует его как базу. Поэтому если мы его сделаем обоснованным, то и инфляция будет считаться реально — а это важно и для правительственных решений, и для расчета социальной поддержки.
— Но ведь, к примеру, фиксированная цена в одном регионе и свободная в соседнем может спровоцировать переток товаров, как это было с гречкой и сахаром. Как избежать дефицита?
— Это нормальные рыночные процессы. Перекосов быть не должно, особенно по социальным группам. Для этого нужна информация. А теперь у нас есть инструмент — маркировка товаров. С ее помощью правительство может в онлайне видеть цену в каждом регионе. В пандемию, например, это сработало с лекарствами. Видели, что в одном регионе препарат стоит 100 рублей, в соседнем — 300. Губернаторы реагировали сразу. С продуктами то же самое — молочку уже маркируем, теперь консервы. То есть появилась прозрачность. Но регулировать все подряд — нельзя. Это приведет к дефициту, как в СССР. Еще раз повторюсь: надо выбирать действительно нужные категории, вот их и поддерживать.
— Почему список не обновлялся с 2010 года, хотя такие инициативы звучат не первый год? Кто-то блокирует этот процесс?
— Тут две причины. Первая — субъективная. Чиновники боятся попасть под волну критики. Вот по-поводу моих идей и появляются заголовки в медиа вроде «Лисовский хочет защитить круассаны» — хотя суть предложения совсем другая. Я-то переживу эту критику, а многие чиновники предпочитают не лезть в эти темы. Вторая — объективная. Министерства и ведомства не могут договориться между собой. У каждого свои интересы. Центробанку, например, выгодно занижать инфляцию, включив в список дорогие, стабильные по цене продукты. А другим ведомствам, наоборот, важна реальная картина. Вот и возникают такие бюрократический качели.
— А как быть с изменениями в потреблении? Например, картошка немытая или дешевые яблоки — это сейчас актуально или пережитки прошлого?
— В СССР на эти вопросы отвечала наука. Институт питания четко рассчитывал, что нужно организму, учитывал даже региональные особенности — солнце, климат. Формально институт есть и сейчас, но это уже не то. Сегодня все на уровне ощущений: «вроде надо», «вроде не надо». Хотя можно было бы начать с тех же старых нормативов. Вот, например, школьное молоко. В СССР — бидон, стакан, все просто. А сейчас пять лет решали, как дать детям молоко. В итоге — в дорогой упаковке, где 60% стоимости — упаковка. Поддержать хотели детей и местного производителя, а поддержали импортную упаковку. Это и есть извращение цели. Из-за этого, считаю, список и не менялся 15 лет.
— Последние два года россияне регулярно сталкиваются с подорожанием еды. Власти говорят, что работают над проблемой. Но цены все растут. Почему не срабатывает «мягкое давление» на ритейл, как, например, с 5 — процентной надбавкой?
— Сдерживание цен — сложный процесс. Он должен быть не только тактическим, но и стратегическим. А у нас реагируют только тогда, когда «гром грянет». Классический пример — с яйцами. Разрешили экспорт, ударили по своим производителям. Они ушли в убытки, сократили объемы производства. В итоге дефицит, рост цен. А ведь еще пять лет назад было видно, что фабрики закрываются. Все об этом говорили — и я, и птицеводы. Никто не слушал. Минсельхоз вообще сказал: у них все хорошо, помощь не нужна. В результате получилось то, что получилось. Проблема требует системного, научного подхода. А у нас все ситуативно. Один год поддержали, другой — забыли. Вот и результат. Надо работать на 10–15 лет вперед, тогда и скачков цен не будет. Хотя да, форс-мажоры бывают. Но в целом — можно было предсказать развитие ситуации.
— И все же, будет ли пересмотр перечня социально-значимых продуктов? Или все обсуждения опять уйдет в никуда?
Насколько я знаю, сейчас этим начали в правительстве всерьез заниматься. Это уже есть в планах разных ведомств. Я надеюсь, что к этому все-таки придут. И мы сможем реально поддерживать регулированием цен тех, кто нуждается — а не просто имитировать заботу.
